— Сделайте что-нибудь для него! — крикнула Тэлли.

Мэдди забрала у нее фонарик.

— Тэлли, зуб намертво соединен с костью. Мне пришлосьбы сломать Зейну челюсть, чтобы удалить «жучок».

— Ну не удаляйте, просто сделайте так, чтобы трекерзамолчал! Разломайте зуб! Он вытерпит!

Мэдди покачала головой.

— Зубы красавцев делают из того же материала, что икрылья самолетов. Их просто так не раскрошить. Нужны специальныестоматологические наномолекулы.

Она направила луч фонарика на Тэлли и протянула руку к еегубам. Тэлли отшатнулась.

— Что вы делаете?

— Хочу проверить, нет ли такого же у тебя.

— Но я не ходила в больни… — начала возражатьТэлли, но Мэдди решительным движением заставила ее открыть рот.

Тэлли зарычала от злости, но все же позволила матери Дэвидаосмотреть ее зубы — это было проще и быстрее, чем спорить. Вскоре Мэдди что-тобуркнула и отпустила Тэлли.

— Довольны?

— Пока да. Но Зейна придется оставить здесь.

— Даже не думайте! — выкрикнула Тэлли.

— Чрезвычайники будут здесь через десять минут, —сообщил Дэвид.

— Даже меньше. — Мэдди встала.

У Тэлли перед глазами плясали круги после яркого светафонарика. Она с трудом различала в темноте лица. Как они не могут понять, чтопришлось пережить Зейну, чтобы попасть сюда, чем он пожертвовал ради лечения!

— Я его не брошу.

— Тэлли… — вырвалось у Дэвида.

— Не стоит, — прервала его Мэдди. — Формальноона до сих пор красотка.

— Нет! — возмутилась Тэлли.

— Ты даже правильное лекарство не приняла. — Мэддиположила руку на плечо Дэвида. — Все изменения в мозгу Тэлли сохранились.Ей проведут сканирование и даже не станут отправлять под нож. Решат, что оназаявилась сюда просто на прогулку.

— Мама! — вскричал Дэвид. — Мы не бросим ее!

— А я с вами не уйду, — процедила сквозь зубыТэлли.

Мэдди покачала головой.

— Вероятно, микротравмы не так важны, как мы думалираньше. Дэвид, твой отец всегда предполагал, что красотомыслие — длябольшинства людей всего-навсего естественное состояние. Они хотят бытьплоскими, ленивыми и никчемными. — Мэдди зыркнула на Тэлли и добавила: — Иэгоистичными. И нужно только самую малость повернуть ключик, чтобы эта часть ихличности закрепилась намертво. И еще Эз всегда считал, что некоторые людиспособны сами найти выход и взломать запертую дверь.

— Эз был прав, — тихо проговорила Тэлли. — Явыздоровела.

Дэвид страдальчески простонал:

— Выздоровела ты или нет, Тэлли, ты не можешь остаться!Я не хочу снова потерять тебя! Мама! Сделай же что-нибудь!

— Ты собрался с ней спорить? Вперед. — Мэддикрутанулась на каблуках и стремительно зашагала к выходу изобсерватории. — Мы отправляемся через две минуты, — сказала она, необорачиваясь. — С тобой или без тебя.

Дэвид и Тэлли несколько секунд молчали. Это было почти какутром на Ржавых руинах. Ни он, ни она не знали, что сказать. Правда, Тэлли былавынуждена себе признаться в том, что лицо Дэвида больше не вызывает у нееотвращения. Может быть, купание в ледяном источнике избавило ее от последнихкрасоточьих мыслей. А может быть, ей просто понадобилось несколько часов, чтобысоединить свои воспоминания и сны с реальностью…

Дэвид не был принцем — ни красивым, ни уродливым. Он былпервым парнем, в которого она влюбилась, но не последним. Время и опыт разлукиизменили то, что было между ними.

Но что гораздо важнее, у нее теперь был другой. Да, еевоспоминания о Дэвиде стерли при операции, и это было несправедливо. Но с техпор у нее появилось множество новых воспоминаний, и она не могла просто взять иобменять их на прежние. Они с Зейном помогли друг другу обрестипросветленность, они, как каторжники, вместе носили интерфейсные браслеты, онивместе бежали из города… Она не могла бросить его. Тэлли слишком хорошо знала,каково это, когда тебя одну-одинешеньку везут в город.

Зейн был единственным человеком в ее жизни, которого она ниразу не предала, и она не собиралась делать этого сейчас. Она взяла его заруку.

— Я не брошу его.

— Подумай головой, Тэлли. — Дэвид говорилмедленно, как с ребенком. — Ты не сможешь помочь Зейну, если останешьсяздесь. Вас обоих схватят.

— Твоя мать права. Новая промывка мозгов мне не грозит,а если я буду в городе, то смогу помочь.

— Мы сможем тайком передать Зейну лекарство, какпередали тебе.

— Мне не нужно было лекарство, Дэвид. Может быть, оно иЗейну не требовалось. Я помогу ему сохранять ясность ума, я помогу емувосстановить мозг. А без меня у него не будет ни единого шанса.

Дэвид на миг лишился дара речи. А потом зло прищурился изаявил:

— Ты остаешься с ним потому, что он красивый.

Тэлли широко раскрыла глаза.

— Что ты сказал?!

— Разве ты не понимаешь? Ты сама всегда говорила: вседело в эволюции. С тех пор как твои друзья, «кримы», оказались здесь, мама мневсе время объясняла, как на других людей действует красота. — Он указал наЗейна. — У него большие, беспомощные глаза, и кожа гладкая, как у ребенка.Он кажется тебе ребенком, несчастным ребенком, которому нужна твоя помощь. Тымыслишь нерационально. Ты приносишь себя в жертву только потому, что он красив!

Тэлли смотрела на Дэвида, не веря своим ушам. Да как он смелговорить такое ей? Ведь одно то, что она сейчас стояла здесь, доказывало, чтоона способна думать за себя.

Но вдруг она поняла, что происходит: Дэвид просто повторялслова Мэдди. Видимо, она предупредила его, что он не должен доверять своимчувствам, когда увидит Тэлли в новом обличье. Мэдди не хотелось, чтобы ее сынпревратился в зачарованного уродца, готового целовать следы Тэлли. И вот теперьДэвид решил, что Тэлли не видит ничего, кроме красивого лица Зейна.

Дэвид до сих пор считает ее городской девчонкой. Возможно,он не очень верит в то, что она выздоровела. А может быть, так и не сумел доконца простить.

— Дело не в том, как Зейн выглядит, Дэвид, —дрожащим от гнева голосом произнесла Тэлли, — а в том, что он дарит мнепросветленность, потому что мы с ним вместе многое пережили и порой страшнорисковали. На его месте запросто могла бы лежать я, и тогда он бы меня небросил.

— Это просто потому, что ты запрограммирована помогатькрасивым!

— Нет. Это потому, что я люблю его.

Дэвид хотел еще что-то сказать, но не смог. Тэлли вздохнула.